XVIII ВЕК: КРИЗИС КРЕПОСТНОГО СТРОЯ - Павел Иванов, профессор, Александра Травина Печать
Понравилось:
6


Не понравилось: 1

Павел Иванов, профессор, Александра Травина

XVIII ВЕК: КРИЗИС КРЕПОСТНОГО СТРОЯ

Общей отличительной чертой восемнадцатого века стало разложение феодализма, развитие в его недрах различных форм капиталистических отношений. Мы достаточно полно осмыслим ту эпоху, если ответим на три принципиальных вопроса:

 

  • 1.Социально-экономическая и политическая жизнь края.
  • 2. Борьба крестьянства против феодально-крепостного гнета.
  • 3. Социально-политические представления трудовых масс.

Рассмотрение первого вопроса желательно начать с напоминания о том, что с 1749 но 1779 год наш край входил в состав Белгородской губернии. Курское наместничество было образовано в 1779 году, а Курская губерния - в 1797 году.

«Топографическое описание Курской губернии», составленное в тот период, дает яркое представление о классово-сословном составе населения. Здесь насчитывалось: дворян - 2622, купцов - 6615, мещан - 11946, крестьян государственных - 487294, крестьян помещичьих - 386334, военных и разночинцев - 6793, лиц духовного звания - 15881.

О положении трудового люда свидетельствуют исторические песни, бытовавшие в крае. В одной из них говорится:

  • Барщина, барщина,
  • Барщина большая.
  • Наша барыня
  • Презлая, лютая.
  • Ой люли, ой люли, лей,
  • Презлая, лютая.
  • На работушку рано выгоняла,
  • А с работушки поздно отпускала,
  • Хлеба-соли помалу давала...

То, что крестьяне находились в полной власти «лютых» бар, подтверждают многие документы. В «Дневнике» курского помещика Анненкова, например, как совершенно обычные явления приводятся далеко не единичные факты купли-продажи крестьян, передачи их по наследству, в виде приданого...

Мещане - в XVIII веке городское податное сословие, к которому относились ремесленники, мелкие торговцы, низшие служители.

Депутат от однодворцев Белгородской провинции А. Маслов в своем «Мнении» в Законодательную комиссию 1767 года писал о том, что помещичьи крестьяне плохо обеспечены землей, свыше сил обременены поборами, что они «имеют возможность работать на себя только день-два в неделю». Депутат подчеркивал далее, что крестьяне несправедливо подвергаются всевозможным наказанием и со стороны помещиков, и в «судебных местах», где их «бьют, морят в тюрьмах», что они - бесправные, «безгласные люди», не имеющие «о себе никакого защище-ния».

Не менее «безгласными» были монастырские крестьяне. Известно, что духовные владыки отличались большим самовластьем и тоже видели в крестьянах, употребляя выражение А. И. Герцена, «крещеную собственность».

О своих «убожестве и бедности» писали в наказах в упомянутую Законодательную комиссию и однодворцы Курского края. Особо отмечая собственную бесправность и беззащитность, они называли тех, кто захватывал их земли, подвергал избиениям - князя Ю. Трубецкого, княгиню И. Юсупову и других.

Положение усугублялось тем, что должностные лица и органы государственной власти обычно брали сторону «обидчиков». Так, однодворцы Суджанского уезда жаловались, что воеводы и канцелярские служители поддерживали дворян даже тогда, когда последние не имели никаких оснований для исков, «просили понапрасну».

Кстати сказать, подобные обращения с жалобами в центральные органы власти, даже в сенат, как правило, были безрезультатны.

Из-за малоземельное и постоянных притеснений крупных феодалов однодворцы вынуждены были покидать деревни, селиться в городах.

Дальнейшее развитие получает в это время ремесленное производство. В 60-е годы в Курске насчитывалось 808 человек, занимавшихся ремеслом.

Ряды ремесленного люда пополнялись прежде всего жителями городских слобод, в иных случаях - выходцами из деревни. До нас дошли имена однодворцев, порвавших с сельским хозяйством и занявшихся промыслом: сапожник М. Чеглоков из села Игина, «пушиарь» (скорняк) Ф. Бедный из села Гостомли.

Приведенные факты подтверждают определенную закономерность роста производительных сил, отделения города от деревни.

Этот процесс, характерный для периода разложения феодал ыю-крегюстнических отношений, естественно, наблюдался и в Курском крае, но его тормозили крепостное право и сословные привилегии купцов. Последние эксплуатировали ремесленников и как предприниматели, и как ростовщики, всячески препятствуя самостоятельному сбыту произведенной ими продукции. Понятно, что заработок ремесленников был очень низким.

В 80-е годы Курск известен такими ремеслами, как кожевенное, скорняжное, сапожное, салотопенное, шерстяное, мукомольное, пивоваренное, маслобойное. В городе работали портные, шляпники, серебреники, кузнецы, котельщики, плотники, столяры, бондари, гончары. В конце столетия здесь было 68 кузниц, 36 кожевенных заводов, 15 кирпичных, 7 известковых, под одному - салотопенному, воскобойному и гончарному, несколько пивоваренных, 3 мельницы. Затем появились мыловаренные заводы, увеличили свои мощности кирпичные.

Об уровне развития производства известно следующее. Мастерские но большей части располагались в жилом доме мастера. Работу выполняли сам хозяин, члены его семьи, ученики. Вольнонаемный труд применялся, вероятнее всего, на кожевенных предприятиях, имевших значительные размеры, и на кирпичных заводах.

Данные о развитии промышленности Курского края во второй половине XVIII столетия, которыми мы располагаем, свидетельствуют о том, что вместе с увеличением количества мастерских, а значит и отряда ремесленного люда, усиливалось разделение труда между специальностями, складывались капиталистические отношения в этой сфере.

Большое место в экономике губернии занимала торговля. В 80-х годах, к примеру, торговый оборот по привозу составлял 300 тысяч рублей, но вывозу - 500 тысяч. Курские купцы не только господствовали на местных рынках, но и торговали во многих российских городах и даже за границей.

Обороты Коренной ярмарки в те годы составляли 3 миллиона рублей.

В 1785 году в Курске была учреждена зимняя ярмарка, продолжавшаяся с 27 ноября по 15 декабря (с 1791 г. - по 1 января). Сюда приезжало «харьковское, московское и из ближних городов купечество с разными товарами, как то: серебром в вещах, сукнами, шитым немецким и русским платьем, с книгами духовными и светскими».

Оживленная торговля в Курском крае отражала процесс роста товарно-денежных отношений, ломавших феодально-крепостнические порядки в городе и в деревне.

Развитие элементов капитализма настоятельно ставило вопрос о расширении круга образованных лиц. В нашем крае, как и в других областях страны, в последней четверти рассматриваемого столетия возникают светские школы. В 1783 году в Курске создается дворянское училище, преобразованное затем в Главное народное училище с четырехклассным курсом обучения, в 1794-м - .двуклассное Малое народное училище.

Распространению народного просвещения, бесспорно, мешали феодально-крепостнические порядки. Красноречиво, скажем, TaKoq соотношение: двум школам в Курске противостояли два монастыря и шестнадцать церквей, а нескольким учителям - 213 представителей духовенства. Неудивительно, что в 1782 году, например, среди посадского населения «умели грамоте» 37 процентов мужчин и буквально единицы - женщин...

В 1792 году начала работать первая курская типография. В это же время открылся первый в истории города театр.

Все это так или иначе создавало условия для постепенного подрыва безраздельного господства феодально-крепостнической идеологии во взглядах горожан.

По предложенному нами плану центральное место отводится второму вопросу.

Крестьяне Курского края не просто не мирились с феодально-крепостническим гнетом, а вели постоянную борьбу против «барщины большой» и «лютых» господ. Б тот период на Руси широко распространилось так называемое «нерадение» масс. Проявляясь, разумеется, и в Курском крае, оно вызвало большую тревогу у здешних крепостников. Так, в одной из инструкций, посланной в 1744 году приказчику Николаевского монастыря, белгородские власти предписывали ему накрепко смотреть, чтобы мо

 

пастырские работы выполнялись крестьянами хорошо, а не по мужицкой пословице: «Панщину, что напасть отбу-вать...»

Вспышки гнева курских крестьян следовали одна за другой. В январе 1758 года волнения охватили хутора Гремячев и Новая Слободка, в 1762-м и в 1763-м бунтовали крестьяне, принадлежащие тому же Николаевскому монастырю, в марте 1764-го - жители села Старицы Белгородского уезда.

Под влиянием войны Емсльяна Пугачева в ноябре 1776 года восстали однодворцы села Стакаиово (ныне - Чере-мисиновского района), среди которых, как и в других местах, упорно ходила молва, будто крестьянский вождь или кто-то из его соратников жив и скоро придет «доделывать свое дело».

В ответ на бесчинства и притеснения со стороны крепостников стакановскис однодворцы разгромили 7 помещичьих усадеб. На их подавление власти направили 5 эскадронов драгун, казацкую команду и местный батальон солдат с пушкой. Предводителей восстания сослали на каторгу, 86 человек наказали плетями и кнутом, дворы «бунтовщиков» разорили.

Почти одновременно со стакановскими событиями произошли волнения в слободе Пены (ныне - Беловского района). Отказавшись повиноваться, крестьяне помещиков Аиостол-Кигичей выбрали себе в атаманы Г. Литвинова и объявили, что «прежних атаманов и помещиков слушать не будут». Вооруженные копьями да примитивным дубьем, они в течение месяца оказывали сопротивление окружавшим их войскам. Лишь 21 декабря было сообщено, что «посланной при подполковнике Тевяшове для усмирения слободы Пены командою побито 17 да ранено 15 человек, а прочие все разбежались, зачинщики же возмущения сыскиваются». Характерно, что и после подавления восстания крестьяне не хотели признавать себя виновными и, как свидетельствуют донесения того же Тевяшова, «которые после сысканы и собою явились - чистосердечного извинения не приносят».

Эти восстания на курской земле, как и другие выступления 70-х годов, свидетельствуют о глубоком стихийном протесте народных масс против феодально-крепостнического строя, о том, что властям не удалось запугать крестьян кровавой расправой над Пугачевым.

1796 год ознаменовался новой вспышкой народного гнева - произошли волнения в селе Новосергиевском (ныне - Курчатовского района) и в селе Андросово (Железногорского). Кстати, как ход событий предшествовавших восстанию в Андросове, так результаты его типичны для последней четверти XVII века.

История села Андросово отразила общий процесс развития помещичьего хозяйства в рассматриваемый период. Здешний феодал Андреев, решив основать в нем винокуренный завод, перевел в этих целях часть крестьян на барщину и ста употреблять их в «несносные работы», а с остальных увеличил оброк. Жестокость обращения, тяжесть барщины, угроза полного разорения, конечно же, не могли не привести к взрыву возмущения, который хотя и был погашен, но вызвал волну протеста в других селениях.

Самым крупным выступлением против крепостников в Курском крае было восстание на Глушковской суконной мануфактуре летом 1797 года. Началось того что 26 июля крепостной писарь П. С. Слюсар от имени нещадно эксплуатируемых работных людей и разоряемых владелицей фабрики приписных крестьян направил жалобу в земский суд. Жалобы, однако, пришлось писать снова и снова, так как ответа ни на одну из них не последовало. Отчаявшись добиться улучшения своего положения миром, глушковцы стали на путь открытой борьбы. Особое возмущение вызвал у них арест Слюсарева. Восставшие, осободив его, заключили под стражу сторонников хозяйки фабрики и выбрали свою власть. Волнения быстро распространились но окрестностям.

Для их подавления прибыли кирасирские и два казачьих полка. 1 февраля 1798 года схватили 320 человек во главе с П. С. Слюсаревым. К суду при привлекли 621 участника восстания. Восьмерым из них наказанием определены были кнут и ссылка на каторгу, восемнадцати кнут и насильная отправка на Иркутскую казенную суконную мануфактуру. Остальных хозяева «облагодетельствовали» только кнутом...

Итак, в основе всех волнений в XVIII веке лежало стремление крестьян и работных людей освободиться от крепостной зависимости. И хотя каждый раз их стихийные выступления кончались поражением, тем не менее в целом они расшатывали устои церковной монархии и феодально-крепостнического строя.

Раскрывая тему классовой борьбы во второй половине XVIII века, нельзя оставить без ответа вопрос о роли духовенства в усилении крепостного гнета.

Монастыри Курского края, будучи сами крупнейшими землевладельцами-феодалами, энергично распространяли угодную крепостникам реакционную идеологию, выявляли книги, подлежавшие, по мнению правительства, изъятию, систематически вели наблюдение за населением, непосредственно занимались сыском беглых людей, называвшихся в официальных документах не иначе, как «ворами», «разбойниками» или «злодеями». В 1751 году епископ Белгородский Иосаф, например, предписывал курским духовным властям принять меры к тому, чтобы помещичьего крестьянина Матвея Долгого, содержавшегося в конторе синода по «немаловажному делу» и бежавшего оттуда, «наикрепчайше везде сыскать и когда сыскан/ будет, то, заковав его в кандалы, прислать за крепким с караулом в контору св. синода в немедленном времени».

Сохранились свидетельства о том, что Курский Знаменский монастырь, наряду с Соловецким, Кирилло-Бе-лозерским и некоторыми другими, использовался царизмом как место заточения важных политических преступников. Так, в 1762 году здесь иод присмотром солдат содержались два колодника - «один из бывших Тайных розыскных дел канцелярии, а другой из Белгородской консистории». (Первый из них - Василий Бугайский, второй - солдат Иван Аникеев).

Характеристика деятельности духовенства будет неполной, если не учесть, что им активно насаждались необходимые эксплуататорам представления о существующем строе - посредством высокоторжественных служб по случаю вступления на престол, коронаций и иных событий в жизни царствующих особ, через постоянные так называемые «возношения лиц высочайшей фамилии», путем читки в церквах всякого рода манифестов, «милостивых указов».

Для более эффективного распространения в массах нужных господствующему классу мыслей местное духовенство регулярно снабжалось из центра различными текстами. В мае 1762 года, например, Знаменский монастырь получил «теоретическое подкрепление» - изданные в столице два тома проповедей такого столица православной церкви, как Феофан Прокопович.

Власти в России, заявлял тот, утвержены богом, любить свою страну - это прежде всего любить царя, монархия существует для «блаженства царства российского», она «едва не всем народам ириродна есть».

Выражая тревогу по поводу ослабления православия среди курян и отхода от их установлений вселенских соборов «к душеспасительному воздержанию и благовению», церковники не уставали грозить прихожанам страшным судом и муками ада.

Таким образом, духовенство, в том числе, конечно, и курское, являлось своеобразной составной частью государственного аппарата, направленного на удержание в повиновении угнетенных масс.

Завершая характеристику социально-политических представлений масс, следует отметить, что нараставшая в XVIII веке борьба крестьян против крепостничества находила открытое оправдание в народном творчестве того времени.

Показательно, например, содержащееся в одной из исторических и социальных песен Курского края объяснение, почему «вдалый молодец» убил царского «подручника», «опричника».

  • «Я убил его за дурны дела.
  • За худы слова.
  • Поносил он нашу святую Русь»,-

с большой верой в правомерность своего поступка заявляет народный герой.

Не случайно упоминавшийся нами депутат от белгородских однодворцев А. Маслов, выступая в Законодательной комиссии 1767 года, снимал с крепостных всякую вину за такую форму их протеста, как бегство от землевладельца. Говоря, что «многие дворяне... крестьянские побеги почитают за самовольство», он решительно отвергал это мнение: «Несчастному человеку сие приключается по нужде».

Совершенно справедливо считая свое положение крайне тяжелым, курские крестьяне лелеяли надежды получить «безбедное состояние», ликвидировать «безгласность». Депутатские наказы содержат такие конкретные предложения, как уменьшение подушной подати, изъятие «малых дел» из ведения воеводских канцелярий и передача их выборным лицам, введение равных наказаний за те или иные преступления независимо от сословной принадлежности...

Разумеется, от передачи «малых дел» в руки выборных выиграла бы прежде всего зажиточная часть однодворцев, что, однако, не лишало это предложение антидворянской направленности. Еще более резкий антидворянский характер носило требование о равенстве наказаний.

Существенные в этом плане меры предлагал А. Маслов, недвусмысленно высказывавшийся за возвращение однодворцам захваченных у них земель, за передачу помещичьих крестьян в ведомство «Особой коллегии или конторы (в центре) и канцелярий (на местах)». Его предложения отражали распространенное среди помещичьих крестьян стремление покончить с зависимостью от того или иного феодала и стать государственными.

В представлениях крестьян борьба за «безбедное существование», за ликвидацию беззащитности и бесправия связывалась с интересами всей страны, с ее будущим.

Очень важно, что трудовые слои в отдельно взятых населенных пунктах то ли своего, то ли другого края видели составные части единого целого - Родины («Обоянь-городок - Москвы уголок»).

В исторических песнях интересующего нас времени ярко воспевалось «сильно царство Московское и велико государство Российское».

Здесь уместно привести слова А. Маслова о крестьянах, о том, что они непременно участвовали в защите страны от внешних врагов, содержали армию и что поэтому их разорение - это нанесение серьезного ущерба государственным интересам.

Любопытны раздумья крестьян Курского края по поводу деятельности государя. Понятно, что тогда была распространена вера в царя-батюшку, в его адрес не допускалось никаких или почти никаких упреков, а все «зло» относилось на счет приближенных к нему сановников, тех или иных инстанций государственного аппарата, якобы скрывавших от монарха истинное положение дел. В крестьянских массах бытовали представления о желательном для них образе действий «хорошего» царя, который осуществил бы улучшение условий жизни, ликвидировал бесправие...

Желательное порой облекалось в форму идеализации практики монархов прошлого. «Все предки Вашего императорского величества,- писали однодворцы Суджанского уезда,- великими указами защищали нас, безгласных...» За восстановление прежних, «лучших» законов ратовали однодворцы Курского и Корочанского уездов. В том же смысле за «прежние законы» выступал и А. Маслов.

Конечно же, эти мечты были утопическими, неосуществимыми.

И тем не менее монархизм крестьян существенно отличался от монархизма дворян-землевладельцев, так как неразрывно связывался с другими социально-политическими представлениями угнетенного люда, которые шли вразрез с официальной идеологией. Потому-то власть имущие беспощадно карали тех, кто позволял себе мечтать о «хорошем» царе, бороться за него.

Итак, крестьянину Курского края не чужды были размышления о различных сторонах и явлениях общественной жизни. Его воззрения если не всегда, то зачастую были направлены против феодалов-крепостников, носили прогрессивный характер, что свидетельствовало о творческих возможностях широких масс в области культуры и положительным образом сказывалось на взглядах передовых людей того времени.

ЦИТИРУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА:

  • 1. Бульбанюк П., Лебедев П. Курские народные песни - Курск, 1962.
  • 2. Из истории Курского края: Сб. документов и материалов.- Воронеж, 1965, с. 119-192.
  • 3. Курск: Очерки по истории города.- Воронеж, 1975, с. 41-69.